Страшная история про тетю Клаву! или о вреде краткосрочных диет.

Статью прочитала,много интересного для себя вынесла.Вот отрывок из нее( Не дай Бог так!!!!):

У меня есть одна знакомая. Она не то чтобы сильно толстая ... ну, скажем так, упитанная. В силу природной деликатности и врожденного чувства такта я никогда бы не завел с ней разговор на тему лишнего веса. Тему подняла она сама, когда увидела меня заметно постройневшим. И тут же, как водится, перевела разговор на себя. Никогда - сказала она. Ни за какие коврижки. Даже под страхом смерти - ни за что, никогда в жизни не сяду ни на какую долбаную диету. Да - толстая. Но по крайней мере не бегемот. А то, как люди на глазах превращаются в бегемотов - видела очень близко, неоднократно, и - не хочу.

Это был не просто монолог: крик отчаяния, боль измученной души, выплеснувшаяся наружу - вот что это было, уж простите за высокопарный слог. Я тихонько выслушал и поспешил переменить тему, чтобы никогда больше к ней не возвращаться.

Знакомая история? Дык! Так что же все-таки происходит, откуда все эти страшилки про жертв краткосрочных диет? Рассказываю.

Вот перед нами наша тетя Клава. Она не то чтобы толстая, но и не худенькая. Нет, она в общем очень даже ничего. Ну просто животик маленько отвислый, Ну там попа дряблая. Руки полноватые. И вот в один прекрасный день - решено, тетя Клава вооружается пожелтевшей вырезкой из газеты "Знамя труда", закупает морковки с капустой на две недели, и садится на диету ... ну, назовем ее Зеленой диетой, чтобы никого не обидеть.

День первый: Голодно, но ничего, мы потерпим, мы сильные.

День третий: Уже получше - наверное, организьма втягивается.

День пятый: Ой, какая легкость в теле .. только голова иногда кружится ... и руки мерзнут почему-то

День восьмой: А есть-то уже почти и не хочется. И юбка совсем сваливается - красота!

День двенадцатый: Если кто-нибудь скажет хоть слово про капусту - убью насмерть. О, господи, еще два дня ... Так, повторять про себя: я сильная, я сильная, я сильная ...

День четырнадцатый: Опять эта сволочь Машка в обед пельменями воняла. Понятно, специально ... И эти две кумушки тоже, мороженое притащили, развонялись на весь отдел ... шоколадное ... а другое - клубничное ... Так, все, закрыть глаза, досчитать ло десяти - все, за работу ... Еще один только вечер - я сильная, я сильная ...

День пятнадцатый: ВСЁЁЁЁЁ! Оу май гош - ай дид ит, ай дид ит! Ну-ка, что там на весах? ... ЙЕСССС! Йес, Йес, Йессс! Минус десять - не хотите ли? Вот так вот тебе, Машечка - кушай свои пельмешки ... Кстати, о пельменях: у меня ведь где-то должны быть пельмени. Замороженные. Такие кругленькие, с маслицем. Нет-нет, о чем это я, замороженные не могут быть с маслицем. Ну да где же они? Так, что это тут у меня? ААААААА! Капустааааа! Уберите ее от меня, я щас выкину ее с балкона ... Что-то у меня аж руки трясутся ... Ну же, пельмени, пельмешечки, где же вы? Ах, вот они вы где, родненькие, за томатной пастой спрятались ... Ужо я вас отварю, ужо я вас с маслицем, вот уж и кастрюлька закипела ... Полпачки, не много ли? А, да что там, сыпь всю пачку - один раз живем! Могу я, в конце концов, вознаградить себя за стойкость и долготерпения?

Так проходит неделя. Тетя Клава изо всех сил старается держать себя в руках, но то и дело срывается в зажоры. Например, вдруг ни с того ни с сего ей хочется мороженого. Совсем немножечко, маленькое блюдце. За блюдцем - стаканчик. А потом - а, гори все синим пламенем - уничтожается и все ведерко без остатка. А потом сидя с надутым животом, глазами, полными слез, тетя Клава непонимающе смотрит на пустое ведерко и отупело задает себе вопрос: зачем? И не понимает простой вещи - что это ее организм, эта мудрая, миллионами лет эволюции отлаженная машина выживания пытается защитить ее, дурочку, от погибели. И хотя призрак голодной смерти уже давно не нависает над нами, жителями индустриальных и пост-индустриальных сообществ начала 21 века, миллионолетние программы, сидящие в каждой клеточке нашего тела, упорно отказываются верить в какое бы то ни было псевдоблагополучие, и продолжают стоять на страже нашего выживание, и делают это как умеют - по старинке.

Между тем время идет, личико у тети Клавы день ото дня округляется, одежда подозрительно садится в размерах. На весы вставать - страшно. Но вот на исходе третьей недели, зажмурившись, тетя Клава усилием воли загоняет себя на весы и - волосы стынут у нее в жилах: все до единого килограмчика вернулось обратно! Сказать, что тетя Клава в панике - не сказать ничего. При одном взгляде на еду ее пробирает холодный пот. Стакан воды - и тот внушает ужас. Как в бреду, дотягивает она до вечера. Лежа в постели, она долго не может уснуть. Не от голода, нет - хотя с утра и маковой росинки во рту не держала. Сильнее голода - страх полноты и мучительное чувство собственного бессилия. Тетя Клава дает себе самые страшные клятвы, что завтра начнет новую жизнь. Ночью ей снится сосиска. Она вкусная и длинная. Очень длинная. Тетя Клава ест ее, ест, а она все не кончается. И вдруг с ужасом осознает, что это никакая не сосиска, а мерзкий склизкий червяк: он заползает к ней вовнутрь и укладывается под кожей слой за слоем, делая ее все толще и толще и толще ...

Утром, совершенно разбитая, тетя Клава встает и идет на службу. О том, чтобы позавтракать, не может быть и речи. Ближе к обеду у нее вполне ощутимо начинает подводить живот, но в буфет вместе со всеми она не идет, сославшись на срочную работу - еще слишком свеж в памяти образ омерзительного червяка.

Вечером она еле доходит до дому - сильно болит голова. Из жалости к себе тетя Клава решает что-нибудь съесть. Что-нибудь легенькое. Салат с помидорчиком. Она нарезает салат, и тут отчетливо понимает, что одним салатиком не отделается, потому что к салатику ей остро, до спазмов в желудке, хочется тарелку спагетти. Со спагетным соусом. И тертым сыром. И еще сардельку - такую дымящуюся, пахнущую чесночком. Она сметает все это в мгновение ока, но чувство голода не проходит. Она встает и делает себе яичницу - с ветчиной и зеленым перцем. И проглатывает. Живот уже полон, но какая-то невидимая, неодолимая сила вновь тянет тетю Клаву к холодильнику. Как лунатик, она достает и тянет в рот все, что находит на полках: сырник, баклажанную икру, кусок пирожного, зеленый горошек, бутерброд с икрой. Потом она долго сидит в кресле в сумраке пустой квартиры, отрешенно глядя в выключенный телевизор ...

Мы встречаем нашу тетю Клаву через год и видим безобразно толстую тетку. У нее гипертония, одышка и проблемы с суставами. Она продолжает вяло, по инерции бороться с лишним весом - без особого, впрочем, успеха. Зато говорить на эту тему она может часами. Прежние знакомые ее старательно избегают, потому что никаких других интересов в жизни у нее не осталось. Взгляд ее тускл, волосы - в беспорядке, и весь ее облик красноречиво говорит: вот тетя, которая махнула на себя рукой.
p.s. Ссылка на статью: http://www.harbor.ru/faq/faq.htm